Причины противоречивых заявлений Дональда Трампа о политике США в отношении Ирана

По сообщению Тасним новости, подход Дональда Трампа во втором сроке его президентства к Ирану и ядерным переговорам, начавшимся несколько недель назад, полон противоречий и сложностей. С одной стороны, он действует с резкими угрозами и акцентом на полном уничтожении ядерной программы Ирана, а с другой — демонстрирует признаки гибкости и готовности к достижению соглашения и принятию иранской ядерной программы.

Это двусмысленность, заметная в публичных заявлениях, интервью и дипломатической активности Дональда Трампа, может быть как следствием его привычной непоследовательности, так и частью продуманной стратегии.

Угрозы и политика максимального давления;

В интервью телеканалу NBC в мае 2025 года Дональд Трамп назвал своей «красной линией» полный демонтаж ядерной программы Ирана и предупредил, что любое отклонение от этого требования встретит жёсткий ответ. Его позицию дополнил Советник президента США по национальной безопасности Майкл Уолтц, заявивший, что целью Вашингтона должно быть не только уничтожение ядерной программы, но и ликвидация стратегических ракет Ирана.

Тем не менее, в своей речи на саммите по инвестициям США–Саудовская Аравия в Эр-Pияде Дональд Трамп посвятил значительную часть выступления Ирану. Его речь была наполнена резкой риторикой и повторяющимися обвинениями в адрес Ирана, однако при этом он также озвучил предложение о переговорах и выразил надежду на успешное достижение соглашения с Тегераном.

Он назвал Иран «наиболее деструктивной силой на Ближнем Востоке» и сказал: «Ваши враги дают вам мотивацию, но Иран никогда не получит ядерного оружия». Эта часть, занявшая около десяти минут его выступления, включала критику региональной политики Ирана, предложение начать переговоры о новом ядерном соглашении и угрозы ввести максимальное давление.

Издание «The New York Times» в аналитической статье отметило, что высказывания Дональда Трампа в отношении Ирана представляют собой сочетание политики максимального давления, применявшейся в его первый президентский срок, и стремления к возобновлению переговорного процесса.

Трамп неоднократно повторял угрозы военного вмешательства. В откровенных заявлениях он подчёркивал, что провал переговоров поставит Иран перед «серьёзной опасностью». Однако, как признают многие аналитики по всему миру, у администрации США нет реального и надёжного военного варианта против Ирана.

Тем не менее, наряду с угрозами, прослеживаются признаки гибкости. В том же интервью NBC, а также в других заявлениях, Трамп указал на возможность признания мирной ядерной программы Ирана. Спецпредставитель президента США по ближнему востоку Стив Уиткофф также сказал о вероятности принятия ограниченного обогащения урана до уровня 3,67%, что напоминает условия Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) 2015 года. Такая гибкость, пусть и условная, сопровождалась описанием переговоров как «позитивных и конструктивных» и свидетельствует о стремлении к дипломатическому решению.

Неясность вокруг переговоров;

Противоречия касаются не только содержания переговоров, но и их формы.

В феврале 2025 года Трамп сказал, что направил письмо Верховному лидеру ИPИ с приглашением к переговорам, целью которых является достижение простого соглашения, предотвращающего получение Ираном ядерного оружия. Однако иранские официальные лица опровергли это утверждение, а представительство Ирана при ООН заявило, что никакого письма получено не было.

Некоторое время спустя сам Трамп признал, что письмо ещё не отправлено, но будет передано в ближайшие дни.

Вскоре после этого, за несколько дней до начала первого раунда переговоров, Трамп сказал, что переговоры между представителями Ирана и США будут проходить в прямом формате. Однако вскоре выяснилось, что вопреки заявлениям американской стороны, переговоры носили исключительно непрямой характер.

Причины противоречий

Хотя пока рано судить о намерениях и мотивах Трампа, кажется, что на противоречивые позиции его администрации влияют несколько факторов.

Одной из возможных причин может быть то, что сочетание максимального давления и дипломатической гибкости предоставляет США двусторонний рычаг влияния. Угрозы продолжают удерживать Иран под экономическим и политическим давлением, в то время как ограниченные предложения сохраняют возможность для переговоров.

Во-вторых, важную роль играют внутренние разногласия в администрации Трампа. С одной стороны, радикалы, такие как Уолтц и Марко Pубио, настаивают на жёстком курсе и даже военных мерах. С другой стороны, умеренные политики отдают предпочтение ограниченному соглашению с жёстким контролем.

С другой стороны, сами эти разногласия и их отражение в СМИ могут быть частью рассчитанной игры с целью усиления давления на Иран для заключения соглашения с США. Трамп неоднократно заявлял по различным вопросам, что наличие жёстких фигур в Белом доме — часть его стратегии, поскольку через них он может демонстрировать серьёзность последствий отказа от договорённости с ним.

Эти двойственные позиции также рассчитаны на внутреннюю аудиторию. Жёсткие заявления призваны заручиться поддержкой радикальных республиканцев, в то время как упоминания о дипломатии нацелены на умеренных избирателей и демократических законодателей, выступающих за возвращение к СВПД.

С другой стороны, такие колебания направлены и на влияние на общественное мнение внутри Ирана — с целью вызвать ажиотаж вокруг переговоров и создать завышенные, иррациональные ожидания в иранском обществе и экономике. Поэтому мы наблюдаем, что непосредственно перед началом переговоров американская сторона делает преувеличенные заявления и формирует ожидания, выходящие за рамки реалистичного, а после завершения раундов активно старается представить переговорный процесс как успешный.

Тем не менее, реальность такова, что переговорный процесс и его результаты составляют лишь малую часть вопросов, которыми занята Иран, и отнюдь не определяют судьбу ключевых экономических и социальных дел страны так, как того ожидают Трамп и его соратники.

Успех этой стратегии противоречивых заявлений зависит от способности американской переговорной команды, в частности Стива Уиткоффа, обеспечить внутреннюю согласованность и выработать реалистичное предложение для Ирана. Однако риск такого подхода также нельзя игнорировать: чрезмерная неопределённость может лишь усилить уже существующее недоверие иранской стороны к США и привести переговоры в тупик

Конец сообщения/