Перспективы новой прагматичной роли Европы в Центральной Азии

По сообщению Тасним новости со ссылкой на сайт "East Studies", европа остаётся одним из важнейших ключевых акторов в Центральной Азии, которому за последние годы удалось достичь значительного уровня влияния благодаря своим долгосрочным стратегическим подходам. Среди всех внешних партнёров Европа проявляет наибольшую активность в сфере внешней политики и взаимодействия с Центральной Азией.

Согласно последним исследованиям, проведённым в 2024–2025 гг., Европа с долей в 27% превзошла Pоссию, США и Китай (с долями 19%, 13% и 11% соответственно), став главным партнёром Центральной Азии по политическим взаимодействиям. В экономической сфере Европа также занимает лидирующие позиции. За последние семь лет объём торговли между Европейским союзом и странами Центральной Азии увеличился в четыре раза и достиг 54 миллиардов евро (примерно 61 миллиард доллар), что позволило ЕС занять второе место среди торговых партнёров региона с долей 22,6% от общего внешнеторгового оборота в 2023 году.

Следует отметить, что из этой суммы 50 миллиардов долларов приходится только на Казахстан. Этот объём торговли стал возможен благодаря тому, что объём европейских инвестиций в Казахстан превысил 200 миллиардов долларов. В целом, более 40% всех прямых иностранных инвестиций в Центральной Азии поступает из Европы, что существенно укрепляет её позиции в регионе.

Такое положение дел в политической и экономической сферах способствует тому, что стратегический взгляд Европы на Центральную Азию, особенно под влиянием глобальных событий, становится всё более сосредоточенным и целенаправленным. В этом контексте, с учётом результатов саммита ЕС – Центральная Азия, прошедшего в Самарканде, предпринимаются усилия по анализу и оценке перспектив нового прагматичного европейского подхода к региону.

Первый саммит Центральной Азии и Европейского союза на высшем уровне;

В апреле текущего года в Самарканде (Узбекистан) состоялся первый в истории саммит Центральной Азии и Европейского союза на уровне глав государств. Со стороны Европы в мероприятии приняли участие председатель Европейского совета и председатель Европейской комиссии, а со стороны Центральной Азии — все пять президентов стран региона.

Председатель Европейской комиссии в ходе саммита назвал текущий период «золотой эрой» двустороннего взаимодействия и объявил о выделении 12 миллиардов евро в рамках инициативы «Глобальные ворота» (Global Gateway) для Центральной Азии. Эти средства предназначены для поддержки проектов

в сферах транспорта, сырьевых материалов, возобновляемых источников энергии и цифровизации в странах Центральной Азии.

В качестве целевого ориентира для использования этих ресурсов обозначено увеличение количества контейнеров, перевозимых между Европой и Центральной Азией, с 100 тысяч до 800 тысяч в год, а также сокращение времени их доставки до менее чем 15 дней.

Совместное итоговое заявление, составленное в русле предыдущей риторики, но на более высоком и всеобъемлющем уровне, подтвердило приверженность сторон совместному сотрудничеству в ключевых областях, таких как мир, безопасность и демократия, устойчивое развитие и процветание, экологическая устойчивость, "зелёный" экономический рост, борьба с изменением климата, а также обеспечение продовольственной и энергетической безопасности.

Этот документ, состоящий из 20 пунктов, подчёркивал стратегическое партнёрство между Центральной Азией и Европейским союзом и, как сообщается, был подготовлен на основе исследований ЕС, проведённых в 2023 году, и консультаций в ходе Инвестиционного форума «Глобальные ворота» в 2024 году.

В рамках саммита также прошли сопутствующие мероприятия, включая Инвестиционный форум Транскаспийского транспортного коридора и Экономический форум ЕС – Центральная Азия, состоявшиеся в Узбекистане.

Основы для укрепления отношений;

В последние годы Европа столкнулась с серьёзными вызовами в обеспечении своих интересов, главным из которых стала ситуация вокруг Украины. Украина является ключевым примером расхождения между Европой и США, и в этом контексте Европа приложила значительные усилия для снижения издержек войны в Украине.

Тем не менее, рост цен на энергоносители, спад в некоторых отраслях производства, укрепление позиций крайне правых сил в политическом пространстве, появление жизненно важных и даже ядерных угроз со стороны Pоссии, одновременное ослабление роли США в НАТО и необходимость выделения большей доли валового внутреннего продукта на военные расходы, переосмысление экономического положения глобальных и европейских экономических держав, таких как Германия, и другие подобные факторы — все это стало неизбежными последствиями войны в Украине для Европы.

Данная ситуация направляет Европу к переопределению желаемого порядка, ориентированного на собственные выгоды, отдельно от текущего порядка, который уже не выполняет прежние функции для европейских стран.

Одним из примеров этого движения является Центральная Азия, обладающая значительным потенциалом для удовлетворения стратегических потребностей Европы, таких как минеральные ресурсы, энергия и некоторые другие стратегические товары, при этом сталкивающаяся с серьёзными геоэкономическими вызовами со стороны Pоссии.

В области минеральных ресурсов мировые цепочки добавленной стоимости в настоящее время в основном контролируются Китаем, и зависимость Европы от Пекина в этой сфере стимулирует её к поиску новых потенциальных маршрутов замещения. Центральная Азия, обладая богатыми запасами урана, меди, марганца, хрома, свинца, цинка, неодима, церия, лантанима, иттрия, серебра, золота, молибдена, титана и кобальта, представляет собой привлекательный источник для Европы.

Именно поэтому на недавнем саммите часть соглашений была сосредоточена на этих жизненно важных минеральных ресурсах. В связи с этим Токаев предложил создать «Pегиональный исследовательский центр редкоземельных металлов» для облегчения европейских инвестиций.

Ещё один аспект взгляда Европы на Центральную Азию касается сферы безопасности. Европа рассматривает Центральную Азию как ключевой фактор для установления стабильности в Афганистане — фактор, который помимо предотвращения превращения Центральной Азии в новый очаг экстремизма, может обеспечить условия стабильности в Афганистане и сдержать кризис нелегальной миграции в Европу. В условиях переходного периода в мировом порядке это является важным фактором для сохранения и укрепления позиций Европы.

С другой стороны, Центральная Азия также оказалась в уникальных условиях. Возможности Pоссии по сохранению гегемонии в этом регионе по различным причинам сократились, а Китай стремится навязать новую гегемонию на основе соседских отношений таким образом, что на данном этапе фактически воспроизводит российскую модель доминирования. Стремление освободиться от нахождения в орбите гегемонических интересов различных игроков, а также опасения стать ареной противостояния США с Pоссией и Китаем, подтолкнули Центральную Азию к формированию устойчивых и стабилизирующих стратегических партнёрств. Одним из таких игроков является Европа, которая, с одной стороны, заинтересована в жизненно важных ресурсах региона, а с другой — не обладает потенциалом для установления собственной гегемонии в нём, что делает её предпочтительным партнёром, чьи интересы совпадают с сохранением относительной стабильности в Центральной Азии. Кроме того, регион оказался в крайне уязвимом положении из-за экологических кризисов, что превратило потребность в европейских технологиях и инвестициях в стратегический фактор безопасности. Казахстан и Узбекистан включили «климатическую устойчивость» в перечень своих стратегических приоритетов, рассматривая её как неизбежный элемент собственной траектории развития.

Перспективы новой прагматичной модели внешнеполитического присутствия;

В макроанализе внешнеполитического нарратива Европейского союза прежде всего следует учитывать тот факт, что Центральная Азия, помимо повышения своего значения в глобальной политике, превратилась в составную часть стратегической линии внешней политики ЕС. На фоне упадка гегемонии США и трансформации американского внешнеполитического курса, что породило определённую степень расхождения с Европой, Европейский союз постепенно начал стратегический разворот в сторону «взгляда на Азию». Этот подход, сформировавшийся в условиях нарастающей геополитической многополярности, охватывает развитие отношений с Китаем, странами региона АСЕАН, а также с Центральной Азией. В этом контексте Центральная Азия включена в общую внешнеполитическую стратегию ЕС, что предоставляет Брюсселю возможности для более прагматичного и гибкого взаимодействия с регионом на основе обновлённого политического курса.

В то же время следует отметить, что до проведения данного саммита между Европой и Центральной Азией уже состоялось множество двусторонних встреч. Кроме того, на многостороннем уровне между сторонами также велось активное взаимодействие, наглядным примером чего является формат встреч «1+5». Тем не менее, отличительной чертой нынешнего саммита от всех предыдущих форматов взаимодействия стало создание своеобразного «моста» и «коммуникационной платформы», выступающих в роли межрегионального механизма между двумя сторонами. Это, в свою очередь, заложило основу для стратегического партнёрства и дало возможность Европейскому союзу действовать в регионе более прагматично и целенаправленно.

С этой целью Европа, по всей вероятности, будет способствовать процессам интеграции в Центральной Азии для достижения большей внутренней сплочённости региона, тогда как сами центральноазиатские страны всё чаще рассматривают сближение как наиболее успешную модель интеграции в современном мире. Уровень этой внутренней консолидации напрямую влияет на эффективность европейской политики в регионе.

В то же время серьёзное вхождение Европы в сферу инвестиций в инфраструктуру Центральной Азии является важным признаком качественного изменения уровня её прагматического подхода. В отличие от прошлых лет, когда европейские инвестиции были сосредоточены, в первую очередь, на добыче и переработке полезных ископаемых с минимальным риском и максимально быстрой отдачей, на нынешнем этапе — впервые на столь высоком уровне, сопоставимом с Китаем и Pоссией — осуществляется финансирование инфраструктурных проектов в регионе. Это подтверждает прагматичный подход ЕС и его стратегический взгляд на развитие взаимодействия с Центральной Азией.

Другим важным аспектом, отражающим прагматизм Европы, стало отсутствие в ходе данного саммита акцента на серьёзных оборонных и военных подходах, что, по-видимому, было сознательным решением, направленным на то, чтобы не провоцировать Pоссию. Похоже, Европейский союз с целью снижения издержек и минимизации рисков предпочёл на данном этапе отодвинуть на второй план оборонные и силовые инициативы, которые могли бы восприниматься как угроза со стороны Москвы.

В то же время стоит отметить, что Великобритания, вероятно, будет придерживаться иной линии в этих вопросах и по ряду других направлений, занимая позиции, ближе к США. Это может привести к большей степени сближения Лондона и Вашингтона в подходах к региону Центральной Азии.

Тем не менее, можно утверждать, что данный саммит содержал в себе чётко выраженный антииранский вектор в вопросе Кипра, что свидетельствует о нежелании Европы воспринимать Турцию как инструмент влияния в Центральной Азии. Европейский союз, по-видимому, рассматривает растущее влияние Анкары в регионе — особенно в транзитных коридорах, таких как Срединный коридор — как нежелательную тенденцию и стремится к «девестернизации» турецкого участия в этих проектах.

Анкара, в свою очередь, резко отреагировала на такую позицию ЕС, что может иметь последствия для более широких отношений между Турцией и Европой, включая торговлю, вопросы миграции и сотрудничество в сфере безопасности.

Еще один фактор, способствующий развитию прагматизма Европы в отношении Центральной Азии, — это сближение с Китаем в данном регионе. В отличие от подходов США и Pоссии, Китай и Европа выступают за геоэкономические альтернативы в Центральной Азии и стремятся к «снятию геополитической конкуренции» в этом регионе. Существует мнение, что акцент и внимание Европы на функционировании и развитии Срединного коридора связаны не столько с торговлей с Центральной Азией, сколько с транзитными перевозками между Китаем и Европой в качестве замены Северному коридору, что позволяет снизить зависимость от Pоссии и санкций. В связи с этим существует множество предпосылок для сотрудничества, которое даже может помешать Европе поддерживать антикитайскую политику США в Центральной Азии.

Проблемы, стоящие на пути$

Несмотря на прагматичный подход Европы и стран Центральной Азии к развитию стратегического партнерства, существует множество вызовов, препятствующих расширению этих отношений.

• Главной структурной проблемой для реализации этого курса со стороны Европы является геоэкономический доступ. В настоящее время единственным вариантом для Европы остается Срединный коридор, который, однако, из-за ограничений инфраструктуры не имеет ясных перспектив развития. По самым оптимистичным оценкам, которые выглядят отчасти нереалистичными, пропускная способность этого коридора к 2027 году может достичь 10 миллионов тонн в год (по сравнению с 4,1 миллиона тонн в настоящее время), что все же остается относительно небольшим показателем для Европы. Европа стремится реализовать эти цели, включив Центральную Азию и Срединный коридор в число приоритетов инициативы «Всемирные ворота» (Global Gateway), предусматривающей инвестиции в размере 300 миллиардов евро.
• В то время как многие глобальные либеральные ценности, продвигаемые США, находятся в стадии разрушения — что проявляется в кризисе в Газе и в американской тарифной политике, — Европа пытается позиционировать себя как защитник этих ценностей. Это может вызывать беспокойство у стран Центральной Азии. Однако существуют два неизбежных тренда, которые смягчают эту проблему. Во-первых, реалистичное понимание Европы необходимости отхода от идеологического подхода в пользу более прагматичных интересов. Во-вторых, постепенный переход Центральной Азии к либеральным ценностям, на примере моделирования опыта Узбекистана и Казахстана, а также принятие этого постепенного процесса со стороны Европы.
• Ещё один аспект, заслуживающий внимания, который отмечают многие западные источники — отсутствие упоминания о конкретных механизмам реализации для оценки прагматизма Европы.
• В качестве примера можно привести меморандум о взаимопонимании между Евросоюзом и Азербайджаном в 2022 году в сфере экспорта природного газа, который, несмотря на стратегическую важность, фактически не привёл к прагматическим результатам, так как европейские институты не обеспечили его финансовыми ресурсами. В то же время акцент на выделении инвестиций в размере 12 миллиардов евро частному сектору, а не за счёт бюджета ЕС, может свидетельствовать о повторении этих сложностей и неисполнении соответствующего прагматизма.

Конец сообщения/